Совсем недавно церковь отметила тысячелетие со дня смерти князя Владимира – крестителя Руси, причисленного к лику святых. Церковь, как известно, отрицает реинкарнацию или переселение душ из одного тела в другое после физической смерти. Конечно, кто-то может в это верить, кто-то нет, но вера во что-либо ещё никогда не отменяла происходящее на самом деле. Так как вера порождается незнанием и отсутствием материальных доказательств.

Но речь сегодня пойдёт не об этом. Информация, записанная в информационном поле планеты, так же как и само это поле, тоже не имеют материальных доказательств и поэтому с лёгкостью могут быть названы бредом и сказками. Но если всё же прислушаться к ним, то можно получить любопытную информацию. Например, что одним из прошлых воплощений Владимира Ленина – был Владимир Красное Солнышко, крестивший Русь. На первый взгляд это кажется нелепостью и бредом, но если повнимательнее взглянуть на детали крещения и раскрещивания Руси и на личности обоих Владимиров, то незримо может возникнуть связь.

Так кем же был князь Владимир, ставший святым, и кем был основатель советского государства? Об этом пришла информация с помощью ненаучного метода осознанных сновидений. Поэтому сразу следует оговориться, что эта информация не для скептиков, всё считающих фантазиями и сказками. Хотя даже реальные, доказанные факты из жизни святого Владимира не добавляют ему святости.

Из истории не успели выкинуть факт того, что он убил брата и завладел его невестой Рогнедой, и ещё убил её родителей.

Но информационное поле хранит и ещё одну удивительную тайну, тайну того, что в одном из древних своих воплощений будущий святой и коммунист был чёрным магом и жрецом в Пергаме. Такие вот метаморфозы.

Но обо всём по-порядку.

…Тихо в лесу. Густая зелень скрывает солнце. Журчит ручей. Но вот защебетала какая-то птица. Впереди показался просвет. Деревья расступились, и с холма впереди уставились деревянные и каменные лики. Древние идолы всматривались в неведомую даль. Их взгляд пронизывал насквозь. «Древнее капище», – пронеслось где-то в сознании.

В центре между идолами лежал большой плоский камень, покрытый мохом. Видимо когда-то здесь был алтарь.

И вот зашелестела листва, и казалось, эти идолы начали шептаться. Их глаза словно ожили. Тот, что стоял в центре у алтарного камня, странно… шевельнулся, и от него отделилась полупрозрачная фигура. Вот она всё чётче и чётче стала проявлять себя. И вот уже огненный блеск глаз божества пронзил пространство.

На камне вспыхнул огонь, как когда-то во времена волхвов, и где-то внутри меня заговорил мощный мужской голос.

«Снова пришёл черёд мне, Перуну, хранителю предков ваших, рассказать вам правду про лжесвятого, которого продолжают почитать на моей земле, земле Русов.

То в одном образе чтили, то в другом, но суть от этого его не поменялась, как был слугой тьмы, так и остался, слугой захватчиков с Нибиру, их инструментом (см. другие темы сайта).

А как всё было - смотри, и пламя расскажет историю воплощений слуги Люцифера – божества и создателя анунаков с Нибиру и их рабов «избранных»- иллюминатов и прочих членов тайных лож «мирового правительства» с их стадом иудейским, которые считают всех остальных людей скотом – гоями. Причём простые евреи в этой системе тоже почти гои, хоть и считают себя богоизбранными. Они - подопытные слуги, которых при надобности уничтожают в первую очередь. Это вечно гонимые и притесняемые люди, которых тысячами уничтожали в «холокосты» разных эпох».

Огонь вспыхнул с ещё большей силой, и раздвинулись его слепящие языки. И между них стали мелькать картинки, как кадры кинохроники.

Далеко во тьме космоса зависла чёрная пирамида – корабль анунаков, как подсказал Перун. На её гранях со всех сторон просматривается огромное красное огненное око специального прибора.

«Этот прибор полностью считывает всю информацию с планеты Земля о любом предмете и любом существе, передаёт эту информацию своим создателям – анунакам. С помощью этого же прибора анунаки легко посылают свои информационные программы как своим избранным из тайных обществ, так и своей пастве иудейской, а также сознанию толпы простых людей. Так «идеи начинают витать в воздухе». Затем их усиленно начинают внедрять «избранные» в сознание людей путём религии, науки, моды, новостей, искусства.
Это то самое всевидящее око, которое контролирует Землю уже более 7 тысяч лет со времён создания подземной лаборатории под названием «Эдем» и создания в ней Адама», - так говорил Перун.

Чёрная пирамида анунаков при рассмотрении оказалась ступенчатой. И вдруг картинки резко сменились. И на месте пирамиды анунаков оказался мавзолей и буквы, составляющие слово «Ленин», а перед мавзолеем – булыжная мостовая.
Но вот видно уже то, что внутри него…Красный липкий туман застлал всё. Он висит густой пеленой. Где-то в этом тумане под стеклом виднеется фигура Ленина. Жёлтое лицо его казалось неразличимым в красном мареве. И чем больше я всматривалась, тем быстрее терялся из виду и Ленин, и всё вокруг.

И вот уже возвышается какой-то храм, построенный из чёрного камня, в виде ступенчатой пирамиды или зиккурата, подобного храмам Двуречья.

“Это древний Пергам - город, в котором процветала одно время секта, поклоняющаяся тёмному духу”, - говорил Перун. «Потом на месте чёрного храма построили мраморный храм Зевса, чтобы забылся культ того, кого называют Люцифером. Но прошло ещё время, храм Зевса оказался заброшен своими служителями, как и сам Зевс. И тогда в храм

вернулись снова служители Люцифера под видом тайной общины, из которой потом образовался один из масонских орденов люциферитов. Перед вашей великой войной ещё один слуга Люцифера привёз пергамский верхний храм Зевса в Германию, где он стоит и поныне. Чёрный же храм увезли в Америку, где иллюминаты до сих пор используют его как алтарь Люцифера.
В те же годы копию чёрного храма знающие люди поставили у вас в Москве, куда и положили мумию великого слуги Люцифера».

И вот древний пергамский чёрный храм стал виден в огненных языках таким, каким был ещё до построения храма Зевса. Выше и выше, и поплыли вверх вырубленные в камне ступени, а там наверху в тёмном проёме бьётся огонь.
В этом прямоугольном отверстии виднелся огромный каменный алтарь.
Его форма полностью совпадала с формой мавзолея, стоящего на красной площади.
Чудовищные кроваво-красные отсветы жертвенного огня вырывали его очертания из чёрной, как смоль, пустоты и окрашивали в тёмно-бордовый цвет.

Языки пламени с треском пожирали очередную жертву тёмных ритуалов, о которой напоминали лишь изогнутые бараньи рога, торчавшие из костра.

Перед алтарём колдовал жрец в длинных красных одеждах. Его голова была лысой, как коленка, а хрипло-визгливый голос выкрикивал колдовские заклинания и магические формулы. Он бросал в огонь какой-то порошок, и тот тут же вспыхивал, испуская чёрный дым.

Жрец стоял в середине огромной, выдолбленной в камне, пятиконечной звезды-пентакля. В дыму показывались ужасные рожи. Они плясали вокруг колдуна. И надо всем этим горело немигающее всевидящее око Люцифера – проекция с корабля анунаков.

Снова заговорил Перун: «Этот жрец, пройдя через века и тысячелетия, воплотился в теле Ленина, но было и ещё одно известное его воплощение».

Вдруг сразу же сменились «кадры хроники». Теперь в них показался древний деревянный город. Вечернее солнце освещает срубовые дома и узкие улочки. Чуть далее видны белёные каменные дома и площадь.

На площади собралась пёстрая толпа, ведь князь собрался в очередной поход на хазар, как сказал Перун.
На белом коне в окружении дружинников восседал молодой мужчина в блестящих доспехах. Его голова была обритой, и только длинный пук волос с затылка спадал набок.
“Это князь Святослав - сын княгини Ольги”, - подсказал Перун.

Но вот «кадры» как-то незаметно проскочили, и он уже возвращается домой, но останавливается в какой-то деревушке у реки. На берегу молодая девица полощет бельё. Она склонила над водой своё некрасивое конопатое личико и случайно увидела отражения всадников. Подняв же свои мутно-серые глаза, она заметила, что это не простые люди, а сам князь киевский пожаловал к ним.

«Здесь, в древлянской деревушке», - как сказал Перун, - «князь решил провести ночь». Девица низко поклонилась и взялась провести гостей в почётный дом, ведь она первая встретила их на дороге.

Она мило улыбалась, о чём-то говорила. Перед большим деревянным домом князь слез с коня и пошёл вслед за приветливой девушкой. «Но она оказалась колдуньей, - продолжал свой рассказ Перун, - и какой соблазн был ей, ведь сам князь киевский оказался рядом".

Конечно, быстро подоспело угощенье с подмешанным наговоренным зельем. Князь свалился в тяжёлом сне, а когда проснулся, уже не мог жить без местной девицы.

"Девица оказалась дочкой древлянского князька Мала, сосланного в эту глушь матерью Святослава – княгиней Ольгой, и его жены - еврейки из хазарского царства. Звали эту девицу Малушкой".
Святослав, как говорил Перун, остановился здесь ненадолго, но всё не ехал домой. Так начались постоянные свидания князя с колдуньей.

"А девица заигрывала не только с ним, но и с дружинниками. Тот же ничего не замечал.
Однажды он догонял её, вскружившую ему голову, поскользнулся и упал в самую грязь. Заботливая зазноба взяла его

рубашку, выстирала её, но не преминула вшить в неё свои колдовские штучки.
После этого князь совсем стал не свой и забрал девицу с собой. Он даже хотел на ней жениться и только благодаря своей матери, княгине Ольге, и из-за политических обстоятельств, ему пришлось жениться на греческой царевне, а не на древлянке с еврейской кровью из семьи давнего врага Ольги – князя Мала, приказавшего в своё время убить князя Игоря – отца Святослава и мужа Ольги. Но девица всё равно всегда была при нём. Она считала теперь его своей собственностью и мечтала родить сына.
И вот сын родился, и его назвали Владимиром».

Но вновь на «кадрах хроники» мелькнуло лицо древнего тёмного жреца. Да, он родился снова, в теле сына этой колдуньи.
«Он был незаконнорожденным, но очень любимым сыном своего отца, накрепко привороженного матерью» - продолжал свой рассказ Перун.

«Мальчик много времени проводил в обществе своей матери, и она многому его научила, в том числе и тому, как с

помощью магических действий владеть душами людей.
Когда же Владимир вырос, то стал своевольным и жёстким человеком, который считал, что ему всё дозволено, ведь он мог с помощью магии творить всё, что хотел, т.е. он стал колдуном, но, конечно, не афишировал это.

Как известно из истории, он получил в наследство от отца маленький тогда городок Владимир и правил там. Святослав же, как известно из той же истории, погиб от рук печенегов, подосланных хазарами и устроивших засаду».
И как сказал Перун, - «на такое роковое невезение сильно повлиял тот самый приворот или чужая энергия, которую занесла ему древлянско-еврейская зазноба. После смерти отца Владимир решил захватить всю власть в свои руки и послал убийцу для своих братьев», - так говорил Перун.

Он стал братоубийцей, чем заслужил большой вес у тёмных сил, которым служил ещё в “храме” Пергама. Он дошёл до того, что приказал привезти и показать ему голову старшего брата, правившего в Киеве».

«…И Владимир Ленин потребовал привезти голову императора Николая II в доказательство об окончательном свержении власти. Конечно же, это всё было тщательно засекречено», - как рассказал Перун.

Но вот две эти мрачные фигуры слились в клубах красного дыма под неустанным «всевидящим оком» анунаков и их «избранных» на «кадрах огненной хроники».

А Перун продолжал говорить: «У Владимира Святославича было множество женщин, взятых им силою. Он содержал гарем и был очень жесток с ними.

Он убил отца и братьев княжны Рогнеды, а до этого силой взял её у них на глазах. Так он поступал со многими несчастными и продолжал поклоняться своим дьявольским покровителям, выдавая их за древних богов. Он начал устраивать кровавые жертвоприношения нам, древним богам и Учителям русов, чтобы очернить веру и показать, какая она кровавая и жестокая. Он говорил, что только такие жертвы спасут Русь от врагов и изуродовал древние обряды и ритуалы.

Но из политических соображений и для того, чтобы в очередной раз жениться, только уже на престижной греческой царевне, Владимир решает сжечь наши образы-идолов и сделать Русь христианской».

И вот «огненные хроники» беспристрастно показывают, как сгоняют людей к реке под страхом смерти, жгут и рубят древние изображения богов. А потом пошли в городах и селениях страшные казни и пытки, чтобы люди отказывались от старой веры и принимали новую.

«Кадры» выхватывают картины дремучего леса. …Старый волхв бросает в огонь какие-то травы и в образовавшемся дыму пытается разглядеть что-то, лишь одному ему ведомое. К нему за советом пришла молодая, богато одетая женщина с маленьким мальчиком. Видимо они прибежали сюда, спасаясь от стражников, которые уже начали хватать всех, кто сопротивлялся крещению.

Беглецы принесли в дар стоящему неподалеку идолу какие-то вещи, среди них был щит и меч. Похоже, это вещи отца мальчика, который погиб от рук крестителей. И женщина спрашивает волхва, что же ей делать.

Из глубин веков слышалась её тревожная речь, и отдельные фразы долетали до меня : “в воду вгоняху”, “полуродок” (наверное, это о Владимире), “отце выет, аки вылце во гробех”, «рубят и секут личины вышних»... В отдалении стоят вооружённые люди - это её охрана.

Волхв внезапно помрачнел, лицо его стало грустным. Наверное, он увидел в дыму что-то страшное и неприятное.

Все быстро собрались – женщина с мальчиком, охрана, волхв со своим учеником – и ушли по тропинке в горы. Они взяли с собой какие-то свитки и деревянные плашки. Выкопали также одного из идолов. Он глубоко врос корнями в землю (был вытесан из засохшего на корню дерева) и никак не хотел покидать своё родное место. Женщину и мальчика посадили на одну лошадь, мальчика - спереди.

Поднявшись в горы, все зашли в пещеру. Волхв сдвинул тяжёлый камень в углу и открылся проём в стене пещеры. И они пошли в этот проём. Было видно, как всё зарябило, когда люди проходили туда, и все исчезли, будто провалились куда-то. Причём здесь была глубокая тёмная ночь, а там, в этом проёме, - яркий день…

А вот другой «кадр»: волоком тащат вниз деревянных идолов и разрубают им лица, уничтожают древние дощечки с

преданиями и историей Руси.
«Гонцы Владимира были отправлены во все концы, чтобы истребить все остатки прошлого, а вместо древней истории писалась новая», - продолжал говорить Перун.

«Летописцы составляли её для потомков, воспевая Владимира - Красное Солнышко. Именно в те времена исказили историю о мести княгини Ольги. (см тему: «Мстила ли княгиня Ольга?»)
Владимир не любил свою бабку, если не ненавидел её, ведь его древлянская мать не раз рассказывала ему о её мести древлянам за мужа. И, конечно же, она не говорила об истинных причинах той мести, когда древляне зверски убили князя Игоря, отца Сваятослава и деда Владимира, а затем сами мстили больше кого-либо, пытаясь убить даже самого маленького Святослава».

Тот, кто крестил Русь огнём и мечом, носил красный плащ, как и все русские князья. И вот «кадры» древней хроники показывают его, стоящего где-то на холме у реки попирающим древнего идола перед всем народом, а ведь когда-то он сам

перед теми же людьми воскурял благовония в честь Перуна.

И подошёл к нему древний старец, познавший мудрость веков, и говорил ему что-то. Вдруг я услышала как бы внутри себя перевод его слов: “Придёт тот день и час, когда будешь ты висеть между небом и землёй на красном алтаре и не будет тебе покоя среди успокоившихся.”

Повержен могучий Перун, а княжеский плащ развивается на ветру огромным красным полотнищем. Волхв же падает, сражённый мечом.

Но вот уже не плащ вьётся по ветру, а флаг, огромный флаг, цвета кумача.
И он снова Владимир, и его детское личико оказалось в октябрятской звёздочке. Как Красное Солнышко катится оно за горизонт, а тёмные демоны Пергама и «всевидящее око» захватчиков – анунаков и их слуг из тайных обществ Сиона, как сказал Перун, помогают новому Владимиру, теперь Ильичу, захватить власть. Помогают уничтожать ту веру, которую он когда-то насаждал.

И несут в своих лапах демоны красные знамёна, заливая кровью всё вокруг.

И вновь пылают костры и рушатся церкви, из храмов выносят мощи святых и иконы и поступают с ними так же, как когда-то с древними идолами славян. А вместо них воспевают пятиконечную красную звезду – пентакль Люцифера.

“Ему всё равно, с какой верой бороться и какую насаждать, - продолжал свой рассказ Перун, - лишь бы это было полезно для установления его власти».

И падают под пулями красного террора священники, как когда-то падали под копьями и мечами славянские волхвы.

Но вот в «кадрах» снова всплывает древний Пергамский алтарь, и лысый жрец сыплет в огонь свои зелья. А алтарь всё увеличивается и увеличивается и превращается в... мавзолей, где нашёл место успокоения тёмный жрец, но уже в теле вождя мирового пролетариата.

Так исполнилось пророчество древнего волхва, и нет пока ему “покоя среди успокоившихся, и висит он между небом и землёй” в сердце красного алтаря под стеклянным колпаком саркофага.

Маленькая фигурка в тёмном костюме, и восковое лицо, а где-то все ещё продолжают извиваться «революционные» знамёна майданов, литься кровь, и огромные реки лжи под неусыпным «всевидящим оком» тайных обществ и лож – слуг анунаков, возмечтавших править миром, сидя на золотых мешках.

«Но их время уже почти закончено. И последний бой гремит на Земле и в небесах...»
Так сказал Перун и растворился в языках священного пламени, достающего до звёзд…

Записала Валерия Кольцова
07.08.2015